Иван Васильевич, будущий Иван Грозный, родился, когда его отцу был 51 год. Трёхлетним ребёнком, по смерти отца, он стал формальным правителем страны. Делами заправляла его мать Елена Глинская (облик которой восстановлен по сохранившемуся черепу). Она оказалась активной правительницей. Во всяком случае, именно она провела первую в России денежную реформу, которая и показана на иллюстрации Лицевого летописного свода. Но пять лет спустя 30-летняя Елена умерла.
Потянулись годы, которые Иван Грозный с возмущением вспоминал через 17 лет после воцарения в знаменитой переписке с беглым князем Андреем Курбским: “Колико бояр, и доброхотных отца нашего, и воевод избиша! И дворы, и села, и имения дядь наших восхитиша себе и водворишася в них! <…> Како же исчести таковыя бедне страдания многая, яже в юности пострадах?”
Автор рисунка исказил историческую действительность: Иван изображён хотя и маленьким по сравнению с матерью, и без бороды, но в царской короне. Между тем, при жизни своей матери Иван Васильевич был “всего лишь” великим князем; венчание Ивана IV на царство состоялось через 9 лет после её смерти, в 1547 году. Елена Глинская и подавно не имела к царскому титулу никакого отношения.
Тенденция изображать Ивана IV в короне с самого рождения появилась ближе к концу работы над Лицевым сводом. Вероятно, “царь всея Руси” уже успел проявить норов, и авторы решили перестраховаться, дабы избежать обвинения в оскорблении царского величества.
“Исправление истории” породило забавные нестыковки. Изображая поездку Василия III со всем семейством, художнику пришлось наделить царским венцом и малолетнего Ивана, и его мать, и даже новорождённого брата Юрия (не игравшего политической роли ввиду умственной неполноценности). Но отец Ивана остался просто в шапке Мономаха. В отличие от матери и брата Ивана IV, ставших “бесплатным приложением” к будущему царю, Василий III воспринимался как самостоятельный деятель, изображать которого следует в соответствии с его личными достижениями.