Взгляд бронзовой скульптуры обращён через реку на краснокирпичные стены следственного изолятора “Кресты”. В отличие от Алексеевского равелина Петропавловской крепости, эта тюрьма не имела “политической специализации”. Тем не менее, здесь доводилось сидеть (после падения монархии) и некоторым царским министрам (Борис Штюрмер), и некоторым большевикам (Лев Троцкий), а во время “большого террора” тюрьма была переполнена арестованными по 58-й статье (“контрреволюционная деятельность”).
Сюда в 1938–1939 годах Анна Ахматова носила передачи для сына, Льва Гумилёва, в будущем – историка, а тогда – студента Ленинградского университета.
«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде, – писала Анна Ахматова в эпиграфе к “Реквиему”. – Как-то раз кто-то “опознал” меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
— А это вы можете описать?
И я сказала:
— Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».
Первые наброски поэмы появились в 1935 году, но об их записи в это время не могло быть и речи: стихи читались близким знакомым и заучивались наизусть.