Председатель Комитета иностранной цензуры Фёдор Тютчев внимательно следил не только за внешней, но и за внутренней политикой. Вот один из его стихотворных откликов на злобу дня.
Его светлости князю А. А. Суворову
Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам, наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, Европы не спросясь!..Как извинить пред вами эту смелость?
Как оправдать сочувствие к тому,
Кто отстоял и спас России целость,
Всем жертвуя призванью своему, —Кто всю ответственность, весь труд и бремя
Взял на себя в отчаянной борьбе
И бедное, замученное племя,
Воздвигнув к жизни, вынес на себе, —Кто, избранный для всех крамол мишенью,
Стал и стоит, спокоен, невредим,
Назло врагам, их лжи и озлобленью,
Назло, увы, и пошлостям родным.Так будь и нам позорною уликой
Письмо к нему от нас, его друзей!
Но нам сдается, князь, ваш дед великий
Его скрепил бы подписью своей.
Фамилия столь известна, что сомневаться невозможно: “великий дед” – это полководец Александр Васильевич Суворов; письмо, значит, обращено к его внуку (это он изображён на портрете). Всё прочее не очевидно. За что этот внук удостоился персонального внимания Тютчева? Как звали людоеда, вызвавшего такой восторг известного поэта? Каким образом он спас целость России? Какое измученное племя вынес к жизни? Каким врагам противостоял этот герой? Почему Тютчев полагает, что “великий дед” скрепил бы подписью письмо “друзей людоеда”?